Газета « Ленiнське Плем’я » 18 ноября 1971 г.
Е.Фишов,
Педагог Николаевского государственного музыкального училища.
Мне кажется, что те оперы, которые я видел с Шаляпиным, уже нельзя больше смотреть ни с кем.
А.Вертинский.
ГЕНИЙ РУССКОГО ИСКУССТВА
« Волга широкая, леса дремучие, степи конца-краю нет- вот наш Шаляпин-
боян земли русской…
Не про него ли поётся :
Высота ль, высота поднебесная,
Глубота, глубота , окиян-море…»
Эти полные восхищения и гордости слова, слова благоговения и безмернойпризнательности человечнейшему таланту Шаляпина принадлежат другому ,тоже большому русскому художнику, одному из выдающихся композиторов ХХ столетия Александру Тихоновичу Гречанинову. Да, это уже подтвердила история : Шаляпин относится к тем поистине великим явлениям искусства, которым предопределена долгая жизнь. И чем дальше отдаляемся мы от того дня , когда умолк со сцены его дивный голос, и чем больше исследователи и специалисты проникают в тайники чудесного шаляпинского творчества, тем всё более рельефно вырисовывается тот неизгладимый след, который оставил он на ниве русской оперы и всё более ощущается тот неоценимый вклад, который принёс этот великан в дар русскому искусству.
Галерея бессмертных образов, созданных Шаляпиным на сцене, его блестящее актёрское мастерство, новаторские режиссёрские идеи и изумительный,неповторимый голос с безграничным диапазоном тончайших высокохудожественных оттенков и разнообразных тембровых красок ещё многие годы будут служить путеводным эталоном для деятелей русского и мирового искусства.
Могучий талант Шаляпина зрел очень быстро. Появление этого гения на столичной оперной сцене осветило её таким ослепительным огнём, будто гигантская шаровая молния вырвалась из разверзшихся небес и волшебным, магическим светом озарила мир.Уже первые выступления молодого артиста обратили на себя внимание выдающегося русского музыковеда В.В.Стасова, предсказавшего ему большое будущее.
Восхищённый талантом Шаляпина, этот замечательный и добрейший наставник художественной молодёжи писал после «Псковитянки» с участием Шаляпина в роли Ивана Грозного : «Какая истинно скульптурная пластика являлась у него во всех движениях, можно бы, кажется, лепить его каждую секунду, и будут выходить всё новые и новые необычайные статуи! И как всё это являлось у него естественно, просто и поразительно! Ничего придуманного, ничего театрального, ничего повторяющего сценическую рутину.
Какой великий талант! И такому-то человеку всего двадцать пять лет! Самому себе не веришь. Я был поражён , как редко случалось во всю жизнь. Но ведь чего надо ещё ожидать от Шаляпина впереди?
Восхищение, энтузиазм, трепет...»
Уже через несколько лет успехи Шаляпина на родине были приумножены его поистине фантастическими успехами за рубежом. Величайшему искусству Шаляпина рукоплескал весь мир.
Не было на свете артиста, который встречал бы более восторженный приём или слышал более грандиозные овации чем те, которыми награждала публика Шаляпина.
А как любили и с каким восторгом приветствовали знаменитого певца первые советские театральные зрители- бойцы великой пролетарской битвы за новый мир.
А когда на одном из собраний «офицеров Красной Армии», вскоре после победы Октября, в Мариинском театре ( ныне театр оперы и балета им.Кирова) в торжественной обстановке первый нарком просвещения молодой страны Советов А.В. Луначарский объявил о присвоении Шаляпину почётного звания «Первого Народного Артиста Социалистической Республики» зал взорвался громом аплодисментов. «Публика устроила мне шумную овацию»,- писал об этом взволновавшем его эпизоде Шаляпин в книге своих воспоминаний «Маска и душа». И Шаляпин, в свою очередь ставший с первых дней революции на сторону победившего народа с небывалой силой , инициативой и энергией принялся за дело организации и строительства молодого советского театра.
Но в 1922 году этот великий артист совершил непоправимую и трагическую ошибку. Уехав в зарубежные гастроли, он навсегда покинул Родину, лишив советское искусство одного из его самых выдающихся премьеров, а себя той почвы, которая вскормила и взростила его величайший талант. Оказавшись вне родины, искусство Шаляпина утратило ту духовную пищу, которая питала его ум и душу и постепенно стало угасать.
За семнадцать лет пребывания за границей артист почти не создал ничего нового. Многочисленные друзья, коллеги и поклонники Шаляпина, видевшие и слышавшие его за рубежом, продолжали восхищаться его гением, но все понимали и почти единодушно утверждали, что талант его слабел с каждым днём.
Именно это обстоятельство, вероятно, и послужило одной из основных причин, из-за которых Шаляпин не вернулся на Родину.
Почувствовав, что слабеет его художественный дар, он как бы ещё более остро ощутил свою вину перед народом и иногда делясь с друзьями и знакомыми, говорил : «Народ мне не простит». « Я не могу вернуться на Родину, не будучи таким молодцом , каким уехал». « Не могу вернуться в Россию без прежней силы, а её уже нет!»
Эти горестные раздумья и щемящие сердце тревожные и мучительные настроения всё чаще одолевают Шаляпина и прорываются в его беседах и письмах к друзьям и близким, в статьях и книге воспоминаний. Они очень омрачали последние годы жизни всемирно известного и всё ещё преуспевающего артиста.
И всё же это были годы заката непревзойдённой славы гения.
А много лет раньше, в июле, теперь уже далёкого 1899 года николаевским любителям музыки выпало счастье видеть и слышать этого великого артиста в начале его триумфальной карьеры.
Тогда труппа товарищества артистов Московской большой оперы привезла в Николаев несколько своих лучших спектаклей. В составе труппы были известные в то время русские оперные артисты : А.В.Секар-Рожанский, Г.А.Коломенко, О.И.Камионский, К.И.Брун, режиссёр В.И. Любимов, капельмейстер И.А. Груффи и др. На гастроли по городам юга администрация Товарищества пригласила ещё несколько выдающихся оперных певцов во главе с солистами Большого театра Ф.И. Шаляпиным и Л.В. Собиновым.
Гости столицы пробыли в Николаеве с 8 по 15 июля и дали за это время 7 спектаклей. Шаляпин пел в четырёх из них. Спектакли проходили в городском театре Шеффера, ныне театр им.Чкалова. Несмотря на участие в спектаклях буквально целого созвездия замечательных артистов,звезда Шаляпина светила ярче всех.
И хотя это были первые годы выступлений на большой сцене 26-летнего певца, талант его уже звучал в полную силу. Уже тогда ясно вырисовывались самобытные и яркоколоритные черты этого выдающегося артиста, выросшего за короткий отрезок времени в гиганта мировой величины.
После первого же спектакля «Русалка» Даргомыжского рецензент николаевской газеты «Южанин» писал со свойственным ему глубоким пониманием, наблюдательностью и тонким художественным вкусом: «... Главный интерес многочисленной публики в продолжение всего спектакля сосредоточил на себе г.Шаляпин, исполнявший партию Мельника. В высшей степени приятный и сильный бас, прекрасный грим, такая же игра, наконец полнейшая непринуждённость и свобода в исполнении, - вот отличительные качества этого артиста. Появление на сцене г.Шаляпина до такой степени овладевало вниманием зрителя, что последний не мог уже в достаточной мере следить за другими артистами».
Следующее выступление Шаляпина в «Фаусте» Гуно вызывает тако же неподдельный восторг у зрителей и автора статьи о спектакле. Более того, обычно сдержанный и скупой на похвалы рецензент ( по отношению ко всем остальным артистам труппы, он таким же остался и на этот раз ), но при описании впечатления от искусства Шаляпина он как бы теряет чувство критического восприятия.
Восторгаясь игрой и пением Шаляпина, автор статьи о постановке «Фауста» писал: « Очень редко приходилось нашей публике видеть такого прекрасного Мефистофеля, каким представил его г.Шаляпин. Безукоризненное вокальное и драматическое исполнение этой партии беспрерывно вызывало оглушительный взрыв аплодисментов и требование «бис». Арию «На земле весь род людской»
г. Шаляпин повторил три раза ».
И, наконец, совершенно восторженный отзыв о трёх спектаклях с участием Шаляпина и о его выступлении в роли Ивана Сусанина.
Следует особо отметить, что в этой небольшой, но содержательной заметке, к сожалению, попрежнему неизвестного нам, но несомненнно весьма квалифицированного автора мы находим весьма проницательные суждения, проникающие в глубины Шаляпинского творчества. Особенно обратим внимание на замечания автора, в которых он концентрирует внимание читателя на жизненности, правдивости, историчности и общественно –социальной значимости образов, созданных Шаляпиным : « По обыкновению центральной фигурой, сосредоточившей на себе главное внимание многочисленной публики, был г.Шаляпин, исполнявший партию Сусанина. Каждую исполняемую им роль этот артист создаёт самостоятельно и продумывает её до мельчайших подробностей.
Изображённые г.Шаляпиным типы являются действительно живыми людьми, действующими в строгих рамках окружающих их условий жизни и обстановки.
Шаляпин- Мельник («Русалка»), Шаляпин- Мефистофель («Фауст») и Шаляпин-Сусанин – как нельзя более убеждают в сказанном выше. Арию « Чуют правду » Артисту пришлось повторить на «бис».
О последнем спектакле с участием Шаляпина ( « Борис Годунов ») отзывы в газете не появились. Остаётся только предположить, что в словарном запасе рецензента не хватило превосходных степеней для выражения восхищения трагическим и мятежным образом царя Бориса, созданного Шаляпиным.
На этом, в основном, и заканчиваются наши сведения о пребывании и выступлениях Шаляпина в нашем городе.Можно было бы закончить на этом и наш очерк.Но я не могу удержаться от того, чтобы не рассказать об одном, на мой взгляд, интересном эпизоде из жизни великого артиста, который косвенно оказался связан с нашим городом.
В октябре 1934 г. Шаляпин приехал на гастроли в Софию. В дороге он простыл и почувствовал себя нездорово. Между тем организаторы концертов позаботились о том, чтобы шумно разрекламировать концерты знаменитого певца и поместили его в одном из центральных отелей города.
Многочисленные репортёры, интервьюеры и поклонники буквально осаждали артиста. Мечтая скрыться от своих преследователей, Шаляпин отправил своего секретаря « хоть на край света, только не приходи без спокойной «тихой пристани» , где можно немного отдохнуть и придти в себя ».
В поисках этой «тихой пристани» посланец Шаляпина набрёл на небольшую, но исключительно комфортабельную гостиницу на окраине Софии. Мест, однако, там не оказалось и никакие просьбы и уговоры секретаря не могли раздобрить дежурного администратора.
Неожиданно выручил случай : « Ах! Так это Вы верно для Ф.И.Шаляпина стараетесь?!»- с восторгом и благоговением проговорила буквально подбежавшая к столу администратора , уже немолодая женщина , стоявшая до сих пор в стороне, занятая каким-то своим делом, «Варда, милая»,- обратилась она к дежурной, - « так ведь это для Фёдора Ивановича Шаляпина номер просят! Это же для одного из самых великих артистов мира. Это же, милочка, для величайшего гения русской оперы! Да ты не представляешь себе, какое это чудо! Я столько лет мечтала хотя бы ещё раз увидеть и услышать Ф.И. Шаляпина, которого видела единственный раз много лет тому назад в своём родном Николаеве. А тут он приехал и просится к нам , а мы не хотим его. Да мы в ножки должны ему упасть и кланяться, да мы не задумываясь должны ему отдать самый лучший номер, чтобы он только одарил нас своим посещением. Да откажи ты барону и давай примем Шаляпина»,-горячо продолжала Ангелина Иосифовна. « Ну ладно, Ангелина, успокойся, не горячись»,- мягко прервала женщину казавшаяся неумолимой дежурная. «Уговорила. Отдадим номер вашему певцу».
Даже видавший виды Шаляпин был взволнован пересказом своего секретаря.
Немедля он переехал в новую гостиницу, которая на время укрыла его от преследователей.
Шаляпин очень благодарил своих вызволителей, был отменно любезен, приглашая на концерты, дарил контрамарки, а Ангелине Иосифовне преподнёс визитную карточку с надписью : « Прошу пропускать и устраивать подательницу сего в спектаклях. 14 октября 1934 г. Ф.Шаляпин ».
Несколько раз артист беседовал с А.И.Волковой , расспрашивал её, где и когда она его слышала, как очутилась здесь. С опаской посматривал на собеседницу, интересовался, не хуже ли стал он петь, играть, не потерял ли чувство русского духа? Оба они и гениальный артист и простая служащая гостиницы с одинаковым трепетом и волнением говорили о своей тоске по потерянной родине, делились своими сокровенными мыслями, мечтали.
Добровольный отказ от родины и ощущение её невозвратности не даются безболезненно ни гению, ни простому смертному.
« Мучит нас тоска неизбывная,-говорил Шаляпин,- а вот вернуться не можем : Вы не знаете как объяснить Ваше бегство, я боюсь, что не простит мне народ того, что растратил я себя в скитаниях по белу свету, что возвращаться -то мне , пожалуй, не с чем. Не тот я теперь. Много хуже стал ».
Уезжая, Шаляпин подарил Волковой свой портрет с трогательной сердечной надписью : « Милой госпоже Ангелине Волковой – душевно. Ф.Шаляпин. София 1934 г.»
Следует отметить, что портрет подаренный Шаляпиным, представляет собой большой интерес. Это один из малоизвестных фотопортретов последних лет жизни великого артиста. До сих пор он не был опубликован ни в одном из советских изданий. Шаляпин на нём сфотографирован в домашней обстановке со своим любимым карликовым бульдогом.
Вот теперь казалось можно бы и закончить очерк, но необходимо ещё сказать несколько слов о том, как попал рассказ о Шаляпине и его портрет в Николаев.
После многих лет скитаний и тяжёлых жизненных невзгод на чужбине в 1953 году умерла А.И. Волкова. Её муж Г.В. Волков тяжело больным человеком в 1961 году вернулся в Николаев. Он и привёз рассказ о встречах с Шаляпиным и его автограф.
Автор этих строк узнал об этом со слов сестры Волкова, старой николаевской жительницы, интересной и образованной женщины, человека необычайной доброты и сердечности Татьяны Владимировны Рюминой.
