Фишов И.
" Памяти отца и учителя  "

Давно хотел написать об отце, Фишове Зиновии Наумовиче. Он постоянно со мной в моих мыслях и поступках. Я по сей день  советуюсь с ним и часто получаю ответы. Так, как это было когда-то. Физическая боль потери не стёрлась с годами.  Он живёт в моей памяти и памяти многих тех, кто учился у него или как-то был с ним знаком.  

Однажды, сидя у компьютера, я набрал имя отца  и прочёл статью , которая была напечатана в газете «Владивосток» о том, что в феврале 2009 г.  в 13-й раз проводился фестиваль детских и студенческих музыкальных коллективов памяти Фишова З.Н., внесшего большой вклад в развитие скрипичного искусства Приморского Края и в фестивале в числе других коллективов принимал участие сводный ансамбль скрипачей в количестве 100 смычков. 

 Был я исполнен чувства гордости , что отца моего –человека и педага – помнят, вклад его ценят и даже фестиваль музыкальных коллективов города назвали его именем. Был он действительно человеком незаурядным, любил учеников и радовался их успехам так, как могут радоваться разве что отец и мать.Воспитал он много музыкантов, находящихся теперь в различных странах мира и несущих 
его опыт и знания, его методы преподавания и тем самым продолжающих его традиции везде, где бы они-ученики его- ни были.  

Статью из газеты «Владивосток» я  скопировал  и разослал всем ученикам , коллегам и друзьям отца, с кем я поддерживаю связь через интернет.Они не только поддержали во мне моё чувство радости, но и поделились  воспоминаниями , мнениями, соображениями. Кое что из этих воспоминаний друзей и коллег  я уже знал , о чём-то догадывался, что-то слышал впервые. Но все неизменно были схожи в одном :  в памяти у них остался  эрудированный и широко образованный человек . Круг знаний и интересов этого человека был необычайно широк и этим он очень притягивал и вызывал огромные симпатии у всех, кто его хоть немного знал и кому приходилось с ним общаться. 

 
Помню необычайно доброе лицо с искрящейся улыбкой и я бегу навстречу протянутым рукам – за мной в детский сад пришёл папа и говорит- я приехал с сессии ( я уже тогда знал это грустное – уезжаю на сессию и весёлое – приехал с сессии ) и на этот раз он сказал, что закончил консерваторию и больше уезжать не будет. Радости моей не было предела и его друг Эмиль Январёв заснял всё это на кинокамеру, я шёл домой счастливый, держа отца за руку, а он с другом о чём-то разговаривал, широко жестикулируя и очень громко что-то рассказывал. Суть разговора тогда мне конечно была непонятной, но так я запомнил тот день. 

 

 Мой отец родился в интеллигентной семье. Мой дедушка был врач, а бабушка была провизор . Всё , что я знаю о происхождении моего дедушки, это то, что отец дедушки был управляющим на небольшой мельнице , как он говорил , в Подолье, в Винницкой обл.,Литинского уезда,село Бруслиново на Украине и как дедушка  часто любил повторять, что у его отца ничего не было кроме лошади с повозкой и своего дома. Всё сгинуло во время войны. Дедушка закончил Ростовский  Университет , Медицинское Отделение как врач отоларринголог и попал в г.Николаев. Он был большим любителем музыки и скрипки,  посещал все концерты приезжих музыкантов и  позже выступления папиных учеников. В молодости даже немного брал уроки скрипки у  Шифриса, у которого впоследствии недолго занимался отец. Дедушка был очень известным в городе врачом . Во время войны все врачи надели погоны и всю войну дедушка переезжал с военным госпиталем из одного места в другое, оперируя раненых. Так он с семьёй оказался в Пензе, а затем он попадал в переделки в районе Ростова, когда город переходил из рук в руки то к советским войскам, то к немцам. Его труд был отмечен  многими наградами , в том числе , был и Орден Красной Звезды. К тому времени, что я его помню, дедушка уже был на пенсии и очень любил вышагивать в своей шинели или надев как минимум офицерскую фуражку , брал под козырёк, встречая бывших коллег ( естественно, я тут же проделывал то же самое ) и громко с гордостью произносил – Подполковник медицинской службы в отставке Фишов – я это обожал.

 

Бабушкин папа был портной , герой Русско – Японской Войны , Георгиевский Кавалер и поэтому у него было разрешение на проживание в г. Николаеве, закрытом для проживания евреев.  Бабушкины родители  умерли во  время войны в Саратове , измученные эвакуацией . На моей памяти , бабушка не работала, но я слышал, что она знала огромное количество рецептов по изготовлению лекарств и мазей наизусть, не говоря о пирогах и тортах, в приготовлении которых ей просто не было равных. Она была большой мечтательницей, всегда обожала читать книги и строить воздушные замки.

 

Папа никогда не рассказывал подробно о своих учителях музыки, я лишь знаю, что учился он у Шифриса  и Фридмана , но во время войны он оказался в Пензе, куда была эвакуирована Московская Центральная  Музыкальная Школа. Папа проучился всего год в четвёртом классе у  Татьяны Вячеславовны Погожевой ( он только так произносил это имя ) , которая была матерью Игоря Безродного и очень известным методистом и педагогом, а также ассистентом в классе Абрама Ильича Ямпольского в ЦМШ. Папа говорил, что с первых уроков Татьяна Вячеславовна «поправила»-это видимо мягко сказано – ему постановку рук, при этом нередко она могла и ударить по его рукам смычком, но после уроков с Татьяной Вячеславовной , как он сам признавался, к его рукам ни у кого из последующих педагогов претензий не было! В какой-то степени, это говорит и о смышлённости и способности ученика.  Сохранилась програмка , где папа  , исполняя вторую скрипку, играл с Игорем Безродным  Концерт Баха для двух скрипок. Когда Игорь Безродный приезжал с концертами, они разговаривали и вспоминали то время. Тот год дал отцу очень много для его будущего обучения на скрипке, но это был только год! С Пензой папе несказано повезло, но во время  войны никто и мечтать не мог о серьёзном обучении. После этого семье пришлось переехать в Узбекистан , дедушку перевели в другое место  и как многие семьи в то время , они оказались разлучены войной. Об этом времени знаю только, что школа была далеко и папа часто носил младшую сестрёнку в школу на руках. После войны все вернулись в Николаев и папа продолжал учёбу в школе .

 

Знаю, что в школе он не был отличным  учеником , но вовсе не потому, что не хотел учить уроки, а потому, что всегда очень много читал, многим интересовался  и не терпел, когда некоторые учителя не знали достаточно подробно какую-то тему или какой-то досконально им выясненный вопрос. Иногда он мог даже сорвать урок, по просьбе своих одноклассников, которые попросту хотели этот урок прогулять, задавая чрезмерное количество вопросов учителю. Часто не в силах ответить без подготовки , учитель терялся  и урок был сорван. 

 Очень часто, а я знаю это как из рассказов бабушки так и из рассказов бывших одноклассников, когда папа отвечал домашнее задание и особенно на уроках литературы и истории,  учителя открывали двери классов, чтобы в соседних классах слушали, как он отвечает урок! Но бывало, что из класса выгоняли ( по воспоминаниям моей мамы, за которой папа ухаживал в старших классах ) и он выходя, говорил ей- я буду ждать тебя до окончания урока. Он всегда провожал её домой , так было и годы спустя , часто приходил за ней на работу , чтобы идти вместе домой и никогда не садился к обеденному столу до её прихода с работы.

Но это отдельная история. 

 
Несмотря на несомненную привязанность папы к скрипке , он не занимался на инструменте достаточно серьёзно, так как дедушка был против, считая , что скрипка –это не профессия и настаивал , что нужно получить «настоящее» образование, а скрипка вполне может оставаться как привязанность. Всё же после окончания вечерней школы папа поступил в Одесскую Школу им.Столярского, где проучился год у преподавателя Мордковича в 10-м классе. Но вскоре он поступил в Саратовский Государственный Университет на юридический факультет и закончив 3 курса, на время оставил его , узнав от одного из друзей семьи и одного из своих педагогов по скрипке в младших классах Семёна Петровича Резникова, что Одесское Музыкальное Училище  добирает студентов , он буквально за несколько дней восстановил в памяти несколько  из последних произведений  , которые он играл , помню по его рассказам, что одним из произведений был Концерт Вьетана №2, и был принят на третий курс Одесского Музыкального Училища в класс Павла Романовича Меламеда. В это  же самое время он восстанавливается в Саратовский Университет на заочное отделение , но на этот раз на исторический факультет и практически одновременно заканчивает  музыкальное училище в Одессе и университет в Саратове.
Интересно, что все эти годы папа был очень активным комсомольцем и искренне  и  активно выполнял всю рутину комсомольской работы, а как мы помним, это составляло одну из наиважнейших частей жизни того времени .

 В связи со своей учёбой на отделении истории, ему приходилось проводить очень много времени в архивах , а он всегда был очень склонен к исследовательской работе , и уже в те годы  стал понимать , что далеко не всё, о чём знает официально большинство советских людей, правда. Он видел, что большая часть истории советского периода –это обман , как вся история КПСС, постороенная и основанная на сплошной лжи. Он всегда очень чувствовал несоответствие  официальной информации с происходящими на деле событиями в стране и очень вскоре полностью разочаровался в Комсомоле и уже никогда не вступал в КПСС. Кстати, на протяжении всей своей жизни папа весьма охотно выступал на политзанятиях , докладывая о международной обстановке и происходящих в стране  политических и других событиях, весьма часто признаваясь, что иногда опасался при этом , не слишком ли его информация была разбавлена  сообщениями «Голоса Америки» и других подобных источников... 

 
После окончания учёбы папа возвращается в г.Николаев и устраивается на работу в ДМШ №1  и во вновь образованный Николаевский Симфонический Оркестр, концертмейстером которого был одно время Михлин Михаил Григорьевич.Но к сожалению, этот оркестр просуществовал недолго по разным причинам.

Уже в первые годы работы в ДМШ№1 молодой преподаватель зарекомендовал себя как очень знающий , очень активный , отдающий всего себя  без остатка  ученикам. Всего после нескольких лет работы с  только ещё недавно начинающими учениками образовывается ансамбль скрипачей класса , который играет интересные программы , иногда и весьма не детского репертуара. Фото этого ансамбля сохранились и как вспоминает бывший аккомпаниатор этого ансаммбля, коллега  Евгения Наумовича  по работе , Софья Львовна Годович, практически все ребята , которые смотрят с тех фотографий , стали в последствии крепкими профессиональными музыкантами. Вскоре Евгений Наумович становится  завучем в  музыкальной школе №1  и  со временем  у него появляется  ряд учеников в музыкальной школе №2. После открытия  в г.Николаеве Музыкального Училища, Евгений Наумович становится одним из первых , приглашённых туда на работу в качестве преподавателя.

Неотъемлемой частью его деятельности было краеведение. Большое количество времени папа проводил в архивах и библиотеках разных городов в поисках исторических материалов , связанных с историей музыкальной культуры города, находя огромное количество материалов о пребывании в городе знаменитых исполнителей и композиторов таких как Шаляпин,Аренский, Римский-Корсаков,  Ауэр . Очень много материала было найдено о творчестве скрипача и педагога  Николаевского Училища  Иосифа Карбульки, у которого в своё время учился Пётр Соломонович Столярский, долгое время папа переписывался с дочерью Карбульки, проживающей в Брно. 

По собранным материалам о Карбульке папой была написана дипломная работа в консерватории, которая по признанию консерваторского руководителя дипломной работой, далеко вышла за рамки собственно дипломной работы и была рекомендована в будущем  к изданию  отдельной книгой. Собственно, всю свою жизнь папа писал «в стол» огромное количество работ.  Часто это были заметки по методике игры и обучения на скрипке. Большое влияние оказали на него лекции  Юрия Исаевича Янкилевича, на которые он попал, будучи на семинаре в Киеве. Он очень много конспектировал Юрия Исаевича , анализировал, писал свои заметки и рассказывал об услышанном ученикам. Рассказы на его уроках были всегда очень интересными, захватывающими , притягивающими учеников . Он обладал необычайным магнетизмом. Очень часто, когда другие преподаватели повышали голос на учеников, это могло только обидеть. 

 Евгений Наумович в силу своего темперамента очень часто повышал голос ( это будет очень мягко сказано) , но это никогда не отталкивало, никогда не обижало, а наоборот , только заряжало и продвигало ученика  к новым  свершениям.  Замечания его всегда были очень точными , справедливыми и очень обоснованными.  Он всегда был очень справедлив, добр и не умел обидеть. Когда с учеником случался спор ,  он мог  очень внимательно выслушать и либо в очень корректной форме объяснить и доказать , почему именно так а не так, как хочет ученик.  В случае, если ученик мог обосновать логически то, что он хочет, Евгений Наумович всегда мог  уступить.

 Он был очень демократичен.  Очень часто ученики собирались  у  нас дома , иногда даже , чтобы просто посмотреть футбольный матч. Помнится Чемпионат Мира по футболу в Мексике в 1970. В молодости Евгений Наумович обожал футбол, даже часто  «играл» вместе с учениками! 

Он научил играть в шахматы многих учеников. Но главное увлечение, которое он пронёс через всю свою жизнь- была его страсть к коллекционированию. Это и монеты и открытки с репродукциями картин и конечно же , почтовые марки. Каждое воскресенье он ходил на биржи обмена марками и его знало множество людей как  в Николаеве, так и в соседней Одессе и не только как скрипача, но и как заядлого собирателя марок. Известно, что в ранней молодости, когда моя мама проходила практику после окончания Педагогического Института в классе у бывшей папиной учительницы ( одной из «тех» ) , то узнав, что мама собирается замуж за папу, она посоветовала ей не связывать судьбу с марочником и «несерьёзным человеком»...   Мама видимо и представить тогда не могла , как счастливо они проживут вместе долгие годы...

 

Очень трудно писать о человеке, который был прекрасным отцом и Учителем одновременно. Сколько себя помню, особенно когда маленьким был, всегда был вместе с отцом. Ездил с ним вместе в Одессу, в Москву , в Ленинград , но практически никогда это не были просто туристические поездки. Это в большинстве были поездки с какой-то целью. И пока  он изучал что-то в архиве или библиотеке, я сидел рядом с подпиской дореволюционных газет  и постигал премудрости старинных статей , необычных для нашего времени объявлений и реклам. Мои сверстники часто не верили мне, когда я им рассказывал о прочитанном. В доме, где жили папины родители и который находился в самом центре города, очень часто устраивались импровизированные музыкальные или литературные вечера.

Туда заходили многочисленные знакомые , коллеги, чтобы помузицировать, обсудить прочитанные книги, просто поговорить. Книжные интересы у папы были очень обширные. Он читал запоем, всегда очень много, быстро. Понравившиеся места в книгах  часто бывали пересказаны с восторгом знакомым и друзьям, часто перечитаны вслух. Эти места в книгах были отмечены закладками и перечитывались или пересказывались с определённой методичностью. Часто он мог  дать совет другим  насчёт той или иной книги или автора, и вкус его практически всегда был неоспорим. Это знаю не только я. Об этом мне часто говорили как ученики, так и папины друзья. 

 В 1964 году папа заканчивает Львовскую Государственную Консерваторию , в которую он поступил в 1958 году в класс профессора  Дмитрия Николаевича Леккера. Папа всегда отзывался очень хорошо о своём педантичном профессоре, который был выпускником Берлинской Консерватории и высоко эрудированным человеком. 

 После окончания консерватории продолжается работа в Николаевском музыкальном училище , где за оставшиеся 10 лет вплоть до отъезда во Владивосток, Евгений Наумович воспитал большое количество учеников не только обучающихся у него раннее в музыкальных школах г. Николаева, но и поступающих «к нему» в класс одесситов. Подавляющее большинство учеников поступают в различные консерватории бывшего Советского Союза. 

 В это же время Евгений Наумович ведёт большую концертную деятельность. Часто его  можно было услышать как в сонатных вечерах в училище, так и в фортепианных трио. Он становится концертмейстером вновь образованного Николаевского камерного оркестра, первым дирижёром которого был Евгений Владимирович Герцман, а затем Анатолий Викторович Чебаненко. 

 
В 1973 году отец попал в больницу с диагнозом- гипертонический криз.

Так я впервые действительно почувствовал, что он нездоров. Он никогда не жаловался на плохое самочувствие и пытался не придавать никакого значения случающимся недомоганиям. В больнице его посещали студенты, я был в их числе и самый главный вопрос был : занимаетесь ли вы пока я здесь или бездельничаете? Выйдя из больницы, он тот час взял скрипку в руки и , позанимавшись, в сердцах признался мне – Ты знаешь, руки как не мои, я их не чувствую, они не подчиняются мне. И вскоре после этого , он прекратил регулярные занятия  и выступления на сцене.

 Он был очень требователен к себе, своей игровой форме, отточенности деталей , большинство репертуара давалось ему относительно легко, занимался он  очень упорно, никогда не допускал халтуры и я не помню, чтобы на сцене он когда-либо играл неровно или неудачно. Этого не могло быть.Волновался страшно, продумывал любую мелочь и деталь, в день выступления не ел и только время от времени повторял бесконечное количество раз те или иные отрывки из произведений, которые должны были быть исполнены. Звук его скрипки был необыкновенно нежным и трепетным , его скрипка звучала в его руках совершенно иначе, чем у кого-либо. Вибрация была неповторимо красивой , а качество штрихов- совершенно обворожительным. Руки его были словно созданы для игры на скрипке. Крупные кисти, довольно узкие пальцы с длинным мизинцем. Левая рука двигалась по грифу с необыкновенной лёгкостью и свободой. Ему никогда не нужно было долго разыгрываться перед выступлением.

В дальнейшем, даже когда он перестал регулярно заниматься, и я думаю, это может подтвердить каждый его ученик, он с определённой лёгкостью мог продемонстрировать ученику практически любой отрывок из произведения или даже весьма трудный пассаж и всегда наизусть. Наиболее памятны в его исполнении сонаты Бетховена  1,5, 7, соната Николаева,Элегическое Трио Рахманинова, бесконечное количество пьес и особенно любимые им Ария Генделя, Мелодия Чайковского, Поэма Доминчена.

Из-за сложившейся недружелюбной обстановки с коллегами на струнном отделении Николаевского музыкального училища, папа давно лелеял мечту о переезде в другой город из родного Николаева, который он так любил, с которым у него было связано всё , историю которого он изучал. Это был очень сложный шаг для него. Однажды он, получив приглашение от Ярошевича Семёна Львовича приехать во Владивосток, так и не решился на переезд. Но спустя несколько лет, не без помощи его друга Герцмана Евгения Владимировича, который покинул Николаевское училище за несколько лет перед этим и
оказался во Владивостоке, папа решился на переезд. 

 
В 1975 году папа взял меня , две скрипки и два чемодана и мы приехали во Владивосток. Мама осталась в Николаеве. Она приехала только через полгода.

Помню первый день в училище и встречу с тогдашним директором Александром Викторовичем Жицким. Папа был очень радушно принят коллективом музыкального училища и нужно сказать, что отношения с коллегами складывались у него самым наилучшим образом. Ему сразу же предложили возглавить струнное отделение. В училищной администрации к нему обратились по имени , указанному в его документах, как  к  Зиновию Наумовичу, и он решил начать всё заново. Не стал никого поправлять . Так он стал для всех Зиновием Наумовичем, а для тех , кто знал его по Николаеву, он продолжал оставаться Евгением Наумовичем. Он сразу же фанатично включился в работу. 

 Струнное отделение по размеру было гораздо меньше, чем в Николаеве. Помню, что отца поразило отсутствие в училище контрабасистов и он, «наведя мосты», узнал, что были кое-какие студенты, но они все взрослые и бросили учёбу по разным причинам, а сейчас работают в ресторанах как бас-гитаристы. Помню, как вечерами подходил вместе с отцом к ресторанам с «чёрного хода» и он разыскивал ребят, уговаривал их, что получение диплома – вещь важная и всегда пригодится.

Так в училище пришли несколько ребят контрабасистов, обогатив оркестр и струнное отделение такими важными басовыми голосами. Позже был издан указ о том, что в ресторанных ансамблях музыканты могут работать только со специальным музыкальным образованием. Как эти ребята были благодарны, но некоторые из них  продолжили учёбу в Институте Искусств.

Зиновий Наумович сразу же развернул работу  по поиску учеников для будущих наборов.
Одной из его первых поездок по Краю была поездка в Уссурийск , затем в Находку, Артём. Он побывал во многих городах Приморского Края , агитируя, давая советы педагогам , оказывая методическую помощь... и струнное отделение стало разрастаться. Может быть, это не всегда было разрастание качеством, но количество явно появилось. Очень много Зиновий Наумович сотрудничал с такими замечательными педагогами тогда ещё 3-й музыкальной школы, а затем 1-й , как Зинаида Алексеевна Беспалова  и Алина Евгеньевна Лисецкая.

Появился и довольно большой ансамбль скрипачей училища , в который к тому времени пришли учащиеся упомянутых школ . Почти все музыкальные школы города  «поставляли» в училище будущих студентов. 

 Сейчас большинство тогдашних студентов разбросаны по городам и весям .Многие работают во Владивостоке, многие – в других городах России и за рубежом, но большинство связано тем или иным образом с музыкой.

Как написала однажды мне в письме одна из бывших учеников Зиновия Наумовича,Мария Петрова, что подхвативши музыкальный вирус сначала от Зинаиды Алексеевны, а потом от Зиновия Наумовича, уже не представляет свою жизнь другой. 

 
Автор этих воспоминаний работал несколько лет , видимо самых счастливых лет своей жизни, бок о бок с Зиновием Наумовичем. Как это было потрясающе и в то же время ответственно , работать в соседнем классе- рядом...  рядом с отцом и учителем, который воспитывал тебя как сына и как музыканта с первых шагов.

Всегда можно что-то спросить, посоветоваться. Расписание так составляли, чтобы вместе ездить на работу, тем для разговоров всегда было предостаточно.

Круг  тем  был необычайно широк и общение с отцом было для меня всегда удовольствием . Это были не только советы , но и подсказки после услышанного на уроках, на экзаменах, были часто и замечания , которые всегда слушал с вниманием. Так привык.

Но однажды что-то во мне надорвалось. И это не случилось в течение короткого времени. Это назревало. Появилась своя семья, сын. Квартиры не было и даже призрачной надежды не было на её получение. Ситуация в стране менялась к худшему. Появилась мода уезжать из страны , и я решил уехать. Отец не был ЗА и не был против и это был, повидимому, первый шаг в жизни, сделанный совершенно самостоятельно.

Я никогда не забуду этого дня. 16 апреля 1991 года – мы простились в дверях , обнялись и тогда никто из нас не думал, что мы больше никогда не увидимся.

Через две недели я был в Америке, через долгих три года воссоединился с женой и сыном, который сказал, что дедушка провожал его. Я сразу же спросил маленького сына- А что дедушка сказал? Ничего- был ответ. – Он плакал.

В 1995 папина работа была отмечена получением звания Заслуженный Работник Культуры России.

Я знаю, что в это время, как и все предыдущие годы, ученики Зиновия Наумовича принимали участие в конкурсе училищ Дальнего Востока и весьма успешно. Среди них можно особо отметить Марию Карнаухову, сестёр Оксану и Диану Нам.Последняя успешно выступала с Хабаровским симфоническим оркестром под руководством Виктора Зигфридовича Тица.Позже из писем папы я узнал,  что у него появилась  маленькая ученица из Кореи по имени Ти Хе Чан и что он занимался с ней чуть ли не ежедневно по несколько часов, что он в восторге от девочки, которая никогда не устаёт от многочасовых занятий, понимает его с полуслова, почти не понимая по-русски. Он обожал эту девочку, которая стала его «Лебединой Песнью».Я благодарен отцу Ти Хе, передавшему впоследствии оставшиеся видео записи уроков с Ти Хе , которые до сих пор не могу смотреть без слёз. Для меня так ценен и так узнаваем каждый жест, взгляд, поворот головы, интонация разговора и... руки...  Живые руки этого дорогого и и так уже , к сожалению, давно ушедшего от нас Человека- Отца и Педагога.

11 января 1996 года , он ушёл с работы и, отработав свой день , не пришёл домой.

Его нашли на улице. Сердце его не выдержало. Ему  было всего 65...

 

Очень благодарен за помощь , без которой эта работа была бы невозможной

 Винник Асе Акимовне, моей маме
 Маламид Регине Наумовне, сестре Фишова З.Н.

Шар Леви , другу Фишова З.Н.
Флому (Курганову) Альберту , другу Фишова З.Н.
Сатановскому Аркадию , ученику  Фишова З.Н.