Aндрей Tолчанов
Моему Первому и Последнему Учителю Евгению Наумовичу Фишову
Черный фрак на сгорбленной спине,
Одиночества серебряная сладость.
Огонек негромкий на свече,
Полуночи ,полу боль, полу усталость.
Скрипка, как в постель
Легла в футляр.
Погрузившись в бархат
Черной ночи.
А скрипач,
Безвременно устав.
Пальцы сжав,
Расслабиться не хочет.
Ночь густеет, в каплю превратясь.
В середине капли – Моцарт ,в звуке.
На ладони у вселенской муки,
Он стоит, над временем ,смеясь.
1978 Kиев
Моему Первому и Последнему Учителю Евгению Наумовичу Фишову
Черный фрак на сгорбленной спине,
Одиночества серебряная сладость.
Огонек негромкий на свече,
Полуночи ,полу боль, полу усталость.
Скрипка, как в постель
Легла в футляр.
Погрузившись в бархат
Черной ночи.
А скрипач,
Безвременно устав.
Пальцы сжав,
Расслабиться не хочет.
Ночь густеет, в каплю превратясь.
В середине капли – Моцарт ,в звуке.
На ладони у вселенской муки,
Он стоит, над временем ,смеясь.
1978 Kиев