Софья Годович-Коган
О моём друге
Не часто на нашем жизненном пути мы встречаем таких светлых и разумных людей, как Зиновий Наумович Фишов. Для нас он был просто Женя.
Я была принята на работу в Детскую Музыкальную Школу №1 г.Николаев в январе 1955 года педагогом по классу фортепиано и концертмейстером.А Женя начал работать педагогом по классу скрипки с сентября 1954 года.Его юные начинающие скрипачи уже освоили игру на пустых струнах, начали разучивать лёгкие пьески и им уже нужен был концертмейстер. Вот тут и появилась я. Мы с Женей подружились. Всю нашу энергию и влюблённость в музыку мы вкладывали в наших маленьких учеников. И у Жени и у меня это были первые ученики и многие из тех детей, кто начал учиться музыке у нас, избрали музыку своей профессией. В занятиях с детьми мы не считались со временем, работали много дополнительно и дети понимали нас и «платили» нам привязанностью и любовью.
С нового 1955 учебного года открылась Детская Музыкальная Школа №2 , куда и Женя и я были приглашены на работу. Ученики наших классов из обеих школ были как бы одним коллективом.
С первых же дней совместной работы Женя и я начали готовиться к концертным выступлениям. Женя был рождён скрипачом. У него были «скрипичные» скульптурно красивые руки , абсолютный звуковысотный слух. Его музыкальная память была специфической : он учил пьесы наизусть довольно долго, но помнил всю жизнь и в любой момент, взяв скрипку, мог сыграть любую пьесу из своего репертуара. К нашему дуэту присоединился виолончелист Семён Рабинович и мы начали играть трио. В школе №1 концертный зал с замечательной акустикой и концерты устраивались постоянно, и мы всегда были их участниками. Во время избирательных кампаний после встреч с избирателями устраивались концерты в разных залах, нас часто приглашали играть.
Как-то я сказала Жене , шутя:
- Женя, я тебя когда-нибудь настрою на соль-диез.
- Это исключено, -категорично уверил меня Женя.
Но я своё обещание запомнила. В конце 50-х годов в Николаеве ещё существовал Украинский Драматический Театр, который располагался в старом здании кинотеатра. Мы с Женей должны были играть на встрече с избирателями.До выхода на сцену, мне не довелось дотронуться до инструмента. И я воспользовалась ситуацией. Когда мы вышли играть, я спокойно дала Жене для настройки соль-диез . У него глаза полезли выше очков, но что было делать, инструмент был старенький , нужно было перестраивать скрипку. Известно, как неприятно для слуха звучание настраиваемой скрипки , вызывающее определённое раздражение. А когда скрипку приходится перестраивать на полутон ниже? Бедные наши слушатели. Я не стала долго мучать Женю и шепнула ему:
- Я тебе дала для настройки соль-диез.
Ответа Жени я не услышала, но уверенна, что он был не совсем адекватный. Но ничего не поделаешь, нужно было перестраивать инструмент на правильный строй. Пока мы играли, гнев Жени прошёл, расправа надо мной не последовала и после выступления мы дружно посмеялись.
Летом 1957 года Киевская консерватория объявила набор на заочное отделение.Мы узнали об этом заранее и готовились к приёмным экзаменам. Я поехала в Киев раньше, так как я играла концерт Бетховена №5 и мне нужен был аккомпаниатор.Женя и Сеня приехали за несколько дней до начала экзаменов. Для поступления на струнное отделение приехало много ребят из западных областей Украины.Они выглядели для нас непривычно, как патриархальные евреи из дореволюционных местечек черты оседлости. Струнная кафедра провела экзамен по специальности, а потом объявили, что набор студентов-струнников отменяется, так как их приняли уже вполне достаточно. Тогда мы ещё не знали о существовании 2% нормы для зачисления в средние и высшие учебные заведения... студентов-евреев. Со мной тоже был инцидент, который разрешился через ЦК партии, и я была зачислена во Львовскую консерваторию.
В 1960-м году в музыкальной жизни нашей страны происходило замечательное событие: концерты легендарного американского скрипача Исаака Стерна. Артисты из США и раньше приезжали в СССР, так например в Одессе прошли очень трогательные концерты хора OberlinConservatory. Но концерты Стерна?! Это мы не могли пропустить. Женя взял организационную инициативу на себя: он заказал билеты на концерт в Одесской филармонии и две машины для поездки для нашей компании. В воскресный день утром мы, нарядные и возбуждённые от предстоящей встречи с «высоким искусством», выехали в Одессу. Времени до концерта было ещё много. Мы прошлись по центру города, заглянули в нотный и книжный магазины, пошли на бульвар Фельдмана , а потом зашли пообедать в ресторан гостиницы " Красная", находившейся за углом от филармонии. Посетителей в это время в зале было мало. Нашу компанию усадили за большой стол, я села рядом с Женей в торце стола. А за соседним столиком обедали двое мужчин: один пожилой и сухощавый, другой-лет сорока и полноватый. Женя наклонился ко мне и тихонько сказал:
- Кажется, за соседним столиком сидит Стерн.
Я глянула мельком:
- Что ты, Женя, Исаак Стерн молодой и красивый мужчина, а здесь сидит лысоватый в летах толстячок.
Мужчины за соседним столиком прервали еду и засмеялись. Закончив обед, они расплатились и ушли.
- Смотри, - снова прервал мою беседу Женя,- на соседнем столике стоит американский флажок.
Женя подозвал официанта.
- Простите, - обратился он к официанту, это не скрипач Стерн обедал за соседним столиком ?
- Кто? Этот американец? Да, он скрипач со своим пианистом.
Пауза. А потом вся компания набросилась на меня. Ведь упустили такую возможность для знакомства! Нужно было исправлять положение и неловкость моего комплимента. Ребята узнали номер в гостинице, где остановился Стерн и тихонько постучали. Дверь тут же отворилась , Стерн как будто ожидал нашего прихода, он принял нас сердечно, как старых знакомых. Он хорошо говорил по-русски и очень интересно рассказал о своей семье, выходцах из России, о своей учёбе и учителях, музыкантах из России. Стерн подарил нам свою фотографию с очень дружеским автографом. Мы расстались уже как друзья и сразу отправились за цветами к концерту. Найти цветы было не так просто, но мы скомпановали роскошный букет. А вечером был концерт. Стерн играл дивно, я была как зачарованная и даже не увидела, когда Женя преподнёс наш букет, хотя мне потом рассказали, что он споткнулся, выходя на сцену. С фотографии , подаренной Стерном , мы сделали для всех копии и я храню это фото уже более 50 лет , как
память об одном из самых ярких художественных впечатлений в моей жизни.
1958 год был для Жени знаменательным: в этом году он поступил во Львовскую консерваторию и 3-го августа у него родился сын Илюша . Мальчик был чудесный и с первых дней он жил в звуках музыки. Не трудно представить, как мы все обожали очаровательного голубоглазого малыша, отличающегося и ранним развитием. Ему было приблизительно полгода , я пришла к ним и Ася , жена Жени,говорит мне :
-Сейчас я тебе покажу что-то,- и она запела детскую мажорную песенку.
Ребёнок реагировал радостно, дёргал ручками и ножками, а потом Ася запела песенку в миноре- « Осень наступила, птички улетели ». Ребёнок перестал двигаться , глазки у него расширились, личико сморщилось, он тихонько заплакал.
Мы всегда репетировали у Жени дома, по расписанию. Ася всегда приходила с Илюшенькой, завёрнутым в одеяльце, по нашей тогдашней традиции, и сколько бы времени бы мы не играли, ребёнок слушал, как завороженный; и никогда не плакал. К зимней сессии II курса Женя готовил фугу Баха из скрипичной сонаты И.С. Баха соль минор . Илюшеньке не было ещё и полутора лет. Я как обычно, пришла на репетицию. Женя решил преподнести мне сюрприз.
- Илюшенька, спой тёте Софе фугу Баха, - и Илюха на слоги та та запел тему фуги.
Можно представить произведённый эффект, если я помню об этом 50 лет.Мальчику было уже два года. Не помню, знал ли он уже буквы, но по рисунку он знал заголовки многих газет, так как Женя ежедневно просматривал ворох свежих газет.
Рядом с домом , где жили Фишовы ( его уже давно снесли и поставили современную многоэтажку ) был и есть сквер, который в народе прозвали « Сквер пенсионеров » , а несколько лет назад там поставили памятник Св. Николаю.
На скверике стояли витрины ежедневно обновляющихся газет , возле которых постоянно собирались люди, читали и обсуждали новости. Я пришла к Фишовым, взяла мальчика и пошла с ним в сквер. Когда мы проходили мимо витрин с газетами, раздался Илюхин звонкий детский голосок :
- « Комсомольская правда », « Южная правда », просто « Правда ».
Толпа читающих развернулась на звук детского голоса. Я подхватила малыша на руки и побежала прочь от витрин.
Малышом Илюха освоил технику общения с проигрывателем пластинок и часами , свернувшись комочком на подоконнике, слушал пластинки с записями классической музыки. У нас у всех сомнений не было, что растёт будущий музыкант.
У Жени было и университетское образование: исторический факультет Саратовского университета. И однажды меня и Вилю Шера , своего консерваторского приятеля, Женя очень выручил. Обучаясь в консерватории, мы поняли, что в нашей советской стране это был важный идеологический ВУЗ и кафедра политических дисциплин – так называемая кафедра Марксизма- Ленинизма, играла главную роль в образовании студентов. Особенно ей придавалась важная роль во Львове, присоединённом к СССР только в 1939 году и многие педагоги консерватории получили европейское образование. Первым важным предметом была История КПСС. Учебников по предмету не было, так как все учебники сталинской эпохи в «хрущёвскую оттепель» были отвергнуты. Сдавать экзамен нужно было по конспектам лекций, но качество их было такое, что реально вычитать там было нечего. Когда вечером Женя, позанимавшись, пришёл из консерватории и попытался выяснить уровень наших знаний, то результат был безрадостный. Он усадил нас перед собой и далеко за полночь детально вдолбил нам в головы ответы на все вопросы программы и текущей международной политики. Мы были подготовлены к экзамену лучше всех и сдали его успешно , благодаря нашему другу.
К 1-му сентября 1961 года Женю и меня пригласили на работу в музыкальное училище, восстановленное после разрухи во Второй Мировой Войне только в 1959 году. Педагогов не хватало и ко мне в класс пришло 24 студента при норме 9 человек, так что концертмейстером я уже работать не могла, только аккомпанировала концерты ученикам моего класса. Но мне приходилось бывать концертмейстером «по случаю». Так , когда Женя уехал сдавать государственные экзамены, оканчивая консерваторию, он оставил мне своего студента- выпускника Сашу Татаринцева и я уже играла с ним и на госэкзамене.
Во многих скрипичных пьесах фортепианная партия весьма приличной сложности.С Женей я играла и “ Ave Maria ” Шуберта- Вильгельми. В аранжировке для скрипки в первой части пьесы сохраняется оригинальная фактура пьесы Шуберта, а во второй части мелодия у скрипки звучит октавами, а в партии фортепиано арпеджированные пассажи переливаются по всей клавиатуре. Пианисту есть работа. В конце 50-х годов стал появляться новый вид баяна , так называемый готово-выборный баян, где левой рукой можно играть не только аккорды сопровождения, но и мелодию. Теперь на таких инструментах обучаются все, а тогда это было в новинку и баянист Козаков с концертами объездил весь Союз, на бис он играл “Ave Maria ” Шуберта – Вильгельми одной левой рукой. Чтобы окончательно сразить слушателей. Перед его приездом в Николаев, ноты пьесы из филармонии передали в училище . Концертмейстер скрипачей как открыла ноты, так и закрыла их- очень ей надо было учить такой аккомпанимент. В день концерта в кабинете директора выяснилось, что аккомпанировать Козакову некому.
Случайно в этот момент к директору зашёл Женя Фишов.
- Как это некому аккомпанировать ? С Софой Годович мы много раз играли эту пьесу.
Меня вызвал директор и отправил на репетицию с Козаковым. А вечером был концерт и
“Ave Maria ” прошла прекрасно, а мой аккомпанимент вызвал у моих коллег-педагогов отдела народных инструментов восторг не меньший, чем игра Козакова. Жене в этом принадлежала
« руководящая и направляющая » идея.
Шли годы, ученики наши подрастали, оканчивали училище, более способные поступали в консерватории в разных городах. Гена Фрейдин- во Львов, Феликс Кальман-во Владивосток, Аркадий Сатановский-в Новосибирск, Володя Топоров-в Москву. Поступали и во многие другие города – Киев, Донецк, Одессу. Львов.
Подрастал и Илюша Фишов, он оканчивал уже II курс нашего училища. Это был 1975-й год. Женя хорошо понимал всю ситуацию в стране и на Украине, в частности, и он не хотел, чтобы его сыну на пути к высшему образованию пришлось преодолевать трудности и препятствия, которые выпали на нашу долю, да и его учеников тоже. Поэтому они в семье приняли решение переехать во Владивосток , где работа ему уже была обеспечена. До отъезда он попросил меня позаниматься с Илюшей по гармонии, чтобы при переходе в другое училище с этим предметом не было проблем. Их и не было.
В новом училище во Владивостоке у Жени с работой и с учёбой у Илюши всё складывалось нормально. Авторитет Жени как профессионала утверждался и возрастал с каждым годом, чему способствовали успехи его учеников.
Мы поддерживали связь друг с другом через его родственников, общих друзей, переписывались. Когда Женя уезжал из родного Николаева, моему сыну было немного более полугода. В письмах я посылала друзьям фотографии моего сына.
Получаю я как-то от Жени письмо, в котором он написал, что включили они на днях телевизор и на экране увидели моего Лёнечку, а рядом стояла его фотография, которую я им прислала.
- В первый момент, - писал Женя, - мы подумали, что нам померещилось, а потом сразу сообразили, что фильм связан с чудесным рождением твоего мальчика. Мы посмотрели фильм доконца, он называется «Песнь о пяти коммунистах» и в одной из его новелл рассказывается о твоём враче-спасителе.
Прочитав письмо, я сразу же отправилась по книжным магазинам искать сценарий фильма. И мне повезло, я нашла книжку. Это были пять новелл о замечательных людях и среди них- об академике Леониде Васильевиче Тимошенко, по научному исследованию у которого я лежала в клинике и в честь которого назвала сына.
А фильм нам на Украине так и не показали.
Через несколько лет Женя с Асей приезжали в Николаев и встреча наша была очень сердечной. Мы даже представить не могли, что это была наша последняя встреча.
Как историк, Женя не работал, но он изучал много лет историю культуры родного города.
А история Николаева богата интересными событиями и замечательными людьми. В Николаеве , со дня основания города в 1789 году и вплоть до Крымской войны, находился Генеральный Штаб Черноморского Флота и резиденция губернатора края. Несколько десятилетий губернатором был адмирал Н.Аркас. Сын его, Н.Аркас, был офицером флота, историком края, этнографом и много занимался музыкой. Он был автором первой оперы на сюжет Т.Шевченко по поэме «Катерина». Женя несколько лет работал над книгой об Аркасе, много работал в архивах, собрал много материалов, написал книгу. Когда исследователь, работая в архиве, находит материал по своей теме, он должен указать источники, что Женя и делал. А позже музыковеду из Киева попал журнал со статьёй, где Женя указал все источники, тот горе музыковед собрал все материалы , написал книгу и издал её. А у Жени не было возможности издать книгу. Отдельные главы из книги Женя мне давал читать, мне это было интересно.
К 70-летию Николаевского Государственного Музыкального училища в областной газете «Южная Правда» в 1970 году была опубликована статья Жени, в которой был использован материал из главы его книги о Н.Н. Аркасе. Я помню эту главу.
Теперь остаётся только сожалеть, что очень интересная Женина книга не была опубликована. В книге к 100-летию НГМУ помещена статья Жени от 1970 г. В переводе на украинский язык ( прилагаю копию этой статьи ). В этой же книге в разделе «Из истории отдела струнных инструментов», отдела, на котором Женя проработал 15 лет, отмечено, что «в послевоенный период ряд педагогов способствовали всестороннему развитию нашего отдела...скрипач Евгений Фишов, эрудит с историческим и музыкальным образованием. Он заложил в музыкальных школах города такую основательную базу, которая плодотворно и постоянно питала струнные классы училища в 60-70 годы. Из его класса вышли солист прославленного «Башметовского» оркестра Г.Фрейдин, артист Государственного Академического симфонического оркестра СССР В.Топоров, Профессор Дальневосточного Института Искусств Ф.Кальман, заведующий струнным отделением Тернопольского музыкального училища А.Татаринцев и многие другие.» Кроме Татаринцева, все эти музыканты учились у Жени все годы, начиная музыкальной школой и вплоть до окончания музыкального училища.
Ещё одна книга была написана Женей в Николаеве- монография о замечательном скрипаче и дирижёре-чешском музыканте И.И. Карбульке, который был директором Николаевского Императорского музыкального училища с 1907 по 1921г. и возглавлял много творческих коллективов, добившись высокого исполнительского уровня. Он воспитал плеяду талантливых скрипачей и среди его учеников был скрипач , который стал выдающимся педагогом в Одессе- профессор П.С.Столярский. К большому сожалению, весьма познавательная монография о
И.И. Карбульке осталась никому неизвестной, так как Женя её тоже не опубликовал.
Много лет работая рядом с Женей, я вроде бы не запомнила, чтобы он когда-нибудь болел, не был на работе, оставался дома. Так и в тот день он ушёл утром на работу, но домой после работы не вернулся...
Говорят, что человек остаётся жить, пока память о нём жива...
Женя живёт в памяти его родных, близких ему людей и в благодарной памяти его учеников.
Педагог НГВМУ
с 1961 по 1997 год
Софья Годович- Коган
( пианистка и музыковед )
Не часто на нашем жизненном пути мы встречаем таких светлых и разумных людей, как Зиновий Наумович Фишов. Для нас он был просто Женя.
Я была принята на работу в Детскую Музыкальную Школу №1 г.Николаев в январе 1955 года педагогом по классу фортепиано и концертмейстером.А Женя начал работать педагогом по классу скрипки с сентября 1954 года.Его юные начинающие скрипачи уже освоили игру на пустых струнах, начали разучивать лёгкие пьески и им уже нужен был концертмейстер. Вот тут и появилась я. Мы с Женей подружились. Всю нашу энергию и влюблённость в музыку мы вкладывали в наших маленьких учеников. И у Жени и у меня это были первые ученики и многие из тех детей, кто начал учиться музыке у нас, избрали музыку своей профессией. В занятиях с детьми мы не считались со временем, работали много дополнительно и дети понимали нас и «платили» нам привязанностью и любовью.
С нового 1955 учебного года открылась Детская Музыкальная Школа №2 , куда и Женя и я были приглашены на работу. Ученики наших классов из обеих школ были как бы одним коллективом.
С первых же дней совместной работы Женя и я начали готовиться к концертным выступлениям. Женя был рождён скрипачом. У него были «скрипичные» скульптурно красивые руки , абсолютный звуковысотный слух. Его музыкальная память была специфической : он учил пьесы наизусть довольно долго, но помнил всю жизнь и в любой момент, взяв скрипку, мог сыграть любую пьесу из своего репертуара. К нашему дуэту присоединился виолончелист Семён Рабинович и мы начали играть трио. В школе №1 концертный зал с замечательной акустикой и концерты устраивались постоянно, и мы всегда были их участниками. Во время избирательных кампаний после встреч с избирателями устраивались концерты в разных залах, нас часто приглашали играть.
Как-то я сказала Жене , шутя:
- Женя, я тебя когда-нибудь настрою на соль-диез.
- Это исключено, -категорично уверил меня Женя.
Но я своё обещание запомнила. В конце 50-х годов в Николаеве ещё существовал Украинский Драматический Театр, который располагался в старом здании кинотеатра. Мы с Женей должны были играть на встрече с избирателями.До выхода на сцену, мне не довелось дотронуться до инструмента. И я воспользовалась ситуацией. Когда мы вышли играть, я спокойно дала Жене для настройки соль-диез . У него глаза полезли выше очков, но что было делать, инструмент был старенький , нужно было перестраивать скрипку. Известно, как неприятно для слуха звучание настраиваемой скрипки , вызывающее определённое раздражение. А когда скрипку приходится перестраивать на полутон ниже? Бедные наши слушатели. Я не стала долго мучать Женю и шепнула ему:
- Я тебе дала для настройки соль-диез.
Ответа Жени я не услышала, но уверенна, что он был не совсем адекватный. Но ничего не поделаешь, нужно было перестраивать инструмент на правильный строй. Пока мы играли, гнев Жени прошёл, расправа надо мной не последовала и после выступления мы дружно посмеялись.
Летом 1957 года Киевская консерватория объявила набор на заочное отделение.Мы узнали об этом заранее и готовились к приёмным экзаменам. Я поехала в Киев раньше, так как я играла концерт Бетховена №5 и мне нужен был аккомпаниатор.Женя и Сеня приехали за несколько дней до начала экзаменов. Для поступления на струнное отделение приехало много ребят из западных областей Украины.Они выглядели для нас непривычно, как патриархальные евреи из дореволюционных местечек черты оседлости. Струнная кафедра провела экзамен по специальности, а потом объявили, что набор студентов-струнников отменяется, так как их приняли уже вполне достаточно. Тогда мы ещё не знали о существовании 2% нормы для зачисления в средние и высшие учебные заведения... студентов-евреев. Со мной тоже был инцидент, который разрешился через ЦК партии, и я была зачислена во Львовскую консерваторию.
В 1960-м году в музыкальной жизни нашей страны происходило замечательное событие: концерты легендарного американского скрипача Исаака Стерна. Артисты из США и раньше приезжали в СССР, так например в Одессе прошли очень трогательные концерты хора OberlinConservatory. Но концерты Стерна?! Это мы не могли пропустить. Женя взял организационную инициативу на себя: он заказал билеты на концерт в Одесской филармонии и две машины для поездки для нашей компании. В воскресный день утром мы, нарядные и возбуждённые от предстоящей встречи с «высоким искусством», выехали в Одессу. Времени до концерта было ещё много. Мы прошлись по центру города, заглянули в нотный и книжный магазины, пошли на бульвар Фельдмана , а потом зашли пообедать в ресторан гостиницы " Красная", находившейся за углом от филармонии. Посетителей в это время в зале было мало. Нашу компанию усадили за большой стол, я села рядом с Женей в торце стола. А за соседним столиком обедали двое мужчин: один пожилой и сухощавый, другой-лет сорока и полноватый. Женя наклонился ко мне и тихонько сказал:
- Кажется, за соседним столиком сидит Стерн.
Я глянула мельком:
- Что ты, Женя, Исаак Стерн молодой и красивый мужчина, а здесь сидит лысоватый в летах толстячок.
Мужчины за соседним столиком прервали еду и засмеялись. Закончив обед, они расплатились и ушли.
- Смотри, - снова прервал мою беседу Женя,- на соседнем столике стоит американский флажок.
Женя подозвал официанта.
- Простите, - обратился он к официанту, это не скрипач Стерн обедал за соседним столиком ?
- Кто? Этот американец? Да, он скрипач со своим пианистом.
Пауза. А потом вся компания набросилась на меня. Ведь упустили такую возможность для знакомства! Нужно было исправлять положение и неловкость моего комплимента. Ребята узнали номер в гостинице, где остановился Стерн и тихонько постучали. Дверь тут же отворилась , Стерн как будто ожидал нашего прихода, он принял нас сердечно, как старых знакомых. Он хорошо говорил по-русски и очень интересно рассказал о своей семье, выходцах из России, о своей учёбе и учителях, музыкантах из России. Стерн подарил нам свою фотографию с очень дружеским автографом. Мы расстались уже как друзья и сразу отправились за цветами к концерту. Найти цветы было не так просто, но мы скомпановали роскошный букет. А вечером был концерт. Стерн играл дивно, я была как зачарованная и даже не увидела, когда Женя преподнёс наш букет, хотя мне потом рассказали, что он споткнулся, выходя на сцену. С фотографии , подаренной Стерном , мы сделали для всех копии и я храню это фото уже более 50 лет , как
память об одном из самых ярких художественных впечатлений в моей жизни.
1958 год был для Жени знаменательным: в этом году он поступил во Львовскую консерваторию и 3-го августа у него родился сын Илюша . Мальчик был чудесный и с первых дней он жил в звуках музыки. Не трудно представить, как мы все обожали очаровательного голубоглазого малыша, отличающегося и ранним развитием. Ему было приблизительно полгода , я пришла к ним и Ася , жена Жени,говорит мне :
-Сейчас я тебе покажу что-то,- и она запела детскую мажорную песенку.
Ребёнок реагировал радостно, дёргал ручками и ножками, а потом Ася запела песенку в миноре- « Осень наступила, птички улетели ». Ребёнок перестал двигаться , глазки у него расширились, личико сморщилось, он тихонько заплакал.
Мы всегда репетировали у Жени дома, по расписанию. Ася всегда приходила с Илюшенькой, завёрнутым в одеяльце, по нашей тогдашней традиции, и сколько бы времени бы мы не играли, ребёнок слушал, как завороженный; и никогда не плакал. К зимней сессии II курса Женя готовил фугу Баха из скрипичной сонаты И.С. Баха соль минор . Илюшеньке не было ещё и полутора лет. Я как обычно, пришла на репетицию. Женя решил преподнести мне сюрприз.
- Илюшенька, спой тёте Софе фугу Баха, - и Илюха на слоги та та запел тему фуги.
Можно представить произведённый эффект, если я помню об этом 50 лет.Мальчику было уже два года. Не помню, знал ли он уже буквы, но по рисунку он знал заголовки многих газет, так как Женя ежедневно просматривал ворох свежих газет.
Рядом с домом , где жили Фишовы ( его уже давно снесли и поставили современную многоэтажку ) был и есть сквер, который в народе прозвали « Сквер пенсионеров » , а несколько лет назад там поставили памятник Св. Николаю.
На скверике стояли витрины ежедневно обновляющихся газет , возле которых постоянно собирались люди, читали и обсуждали новости. Я пришла к Фишовым, взяла мальчика и пошла с ним в сквер. Когда мы проходили мимо витрин с газетами, раздался Илюхин звонкий детский голосок :
- « Комсомольская правда », « Южная правда », просто « Правда ».
Толпа читающих развернулась на звук детского голоса. Я подхватила малыша на руки и побежала прочь от витрин.
Малышом Илюха освоил технику общения с проигрывателем пластинок и часами , свернувшись комочком на подоконнике, слушал пластинки с записями классической музыки. У нас у всех сомнений не было, что растёт будущий музыкант.
У Жени было и университетское образование: исторический факультет Саратовского университета. И однажды меня и Вилю Шера , своего консерваторского приятеля, Женя очень выручил. Обучаясь в консерватории, мы поняли, что в нашей советской стране это был важный идеологический ВУЗ и кафедра политических дисциплин – так называемая кафедра Марксизма- Ленинизма, играла главную роль в образовании студентов. Особенно ей придавалась важная роль во Львове, присоединённом к СССР только в 1939 году и многие педагоги консерватории получили европейское образование. Первым важным предметом была История КПСС. Учебников по предмету не было, так как все учебники сталинской эпохи в «хрущёвскую оттепель» были отвергнуты. Сдавать экзамен нужно было по конспектам лекций, но качество их было такое, что реально вычитать там было нечего. Когда вечером Женя, позанимавшись, пришёл из консерватории и попытался выяснить уровень наших знаний, то результат был безрадостный. Он усадил нас перед собой и далеко за полночь детально вдолбил нам в головы ответы на все вопросы программы и текущей международной политики. Мы были подготовлены к экзамену лучше всех и сдали его успешно , благодаря нашему другу.
К 1-му сентября 1961 года Женю и меня пригласили на работу в музыкальное училище, восстановленное после разрухи во Второй Мировой Войне только в 1959 году. Педагогов не хватало и ко мне в класс пришло 24 студента при норме 9 человек, так что концертмейстером я уже работать не могла, только аккомпанировала концерты ученикам моего класса. Но мне приходилось бывать концертмейстером «по случаю». Так , когда Женя уехал сдавать государственные экзамены, оканчивая консерваторию, он оставил мне своего студента- выпускника Сашу Татаринцева и я уже играла с ним и на госэкзамене.
Во многих скрипичных пьесах фортепианная партия весьма приличной сложности.С Женей я играла и “ Ave Maria ” Шуберта- Вильгельми. В аранжировке для скрипки в первой части пьесы сохраняется оригинальная фактура пьесы Шуберта, а во второй части мелодия у скрипки звучит октавами, а в партии фортепиано арпеджированные пассажи переливаются по всей клавиатуре. Пианисту есть работа. В конце 50-х годов стал появляться новый вид баяна , так называемый готово-выборный баян, где левой рукой можно играть не только аккорды сопровождения, но и мелодию. Теперь на таких инструментах обучаются все, а тогда это было в новинку и баянист Козаков с концертами объездил весь Союз, на бис он играл “Ave Maria ” Шуберта – Вильгельми одной левой рукой. Чтобы окончательно сразить слушателей. Перед его приездом в Николаев, ноты пьесы из филармонии передали в училище . Концертмейстер скрипачей как открыла ноты, так и закрыла их- очень ей надо было учить такой аккомпанимент. В день концерта в кабинете директора выяснилось, что аккомпанировать Козакову некому.
Случайно в этот момент к директору зашёл Женя Фишов.
- Как это некому аккомпанировать ? С Софой Годович мы много раз играли эту пьесу.
Меня вызвал директор и отправил на репетицию с Козаковым. А вечером был концерт и
“Ave Maria ” прошла прекрасно, а мой аккомпанимент вызвал у моих коллег-педагогов отдела народных инструментов восторг не меньший, чем игра Козакова. Жене в этом принадлежала
« руководящая и направляющая » идея.
Шли годы, ученики наши подрастали, оканчивали училище, более способные поступали в консерватории в разных городах. Гена Фрейдин- во Львов, Феликс Кальман-во Владивосток, Аркадий Сатановский-в Новосибирск, Володя Топоров-в Москву. Поступали и во многие другие города – Киев, Донецк, Одессу. Львов.
Подрастал и Илюша Фишов, он оканчивал уже II курс нашего училища. Это был 1975-й год. Женя хорошо понимал всю ситуацию в стране и на Украине, в частности, и он не хотел, чтобы его сыну на пути к высшему образованию пришлось преодолевать трудности и препятствия, которые выпали на нашу долю, да и его учеников тоже. Поэтому они в семье приняли решение переехать во Владивосток , где работа ему уже была обеспечена. До отъезда он попросил меня позаниматься с Илюшей по гармонии, чтобы при переходе в другое училище с этим предметом не было проблем. Их и не было.
В новом училище во Владивостоке у Жени с работой и с учёбой у Илюши всё складывалось нормально. Авторитет Жени как профессионала утверждался и возрастал с каждым годом, чему способствовали успехи его учеников.
Мы поддерживали связь друг с другом через его родственников, общих друзей, переписывались. Когда Женя уезжал из родного Николаева, моему сыну было немного более полугода. В письмах я посылала друзьям фотографии моего сына.
Получаю я как-то от Жени письмо, в котором он написал, что включили они на днях телевизор и на экране увидели моего Лёнечку, а рядом стояла его фотография, которую я им прислала.
- В первый момент, - писал Женя, - мы подумали, что нам померещилось, а потом сразу сообразили, что фильм связан с чудесным рождением твоего мальчика. Мы посмотрели фильм доконца, он называется «Песнь о пяти коммунистах» и в одной из его новелл рассказывается о твоём враче-спасителе.
Прочитав письмо, я сразу же отправилась по книжным магазинам искать сценарий фильма. И мне повезло, я нашла книжку. Это были пять новелл о замечательных людях и среди них- об академике Леониде Васильевиче Тимошенко, по научному исследованию у которого я лежала в клинике и в честь которого назвала сына.
А фильм нам на Украине так и не показали.
Через несколько лет Женя с Асей приезжали в Николаев и встреча наша была очень сердечной. Мы даже представить не могли, что это была наша последняя встреча.
Как историк, Женя не работал, но он изучал много лет историю культуры родного города.
А история Николаева богата интересными событиями и замечательными людьми. В Николаеве , со дня основания города в 1789 году и вплоть до Крымской войны, находился Генеральный Штаб Черноморского Флота и резиденция губернатора края. Несколько десятилетий губернатором был адмирал Н.Аркас. Сын его, Н.Аркас, был офицером флота, историком края, этнографом и много занимался музыкой. Он был автором первой оперы на сюжет Т.Шевченко по поэме «Катерина». Женя несколько лет работал над книгой об Аркасе, много работал в архивах, собрал много материалов, написал книгу. Когда исследователь, работая в архиве, находит материал по своей теме, он должен указать источники, что Женя и делал. А позже музыковеду из Киева попал журнал со статьёй, где Женя указал все источники, тот горе музыковед собрал все материалы , написал книгу и издал её. А у Жени не было возможности издать книгу. Отдельные главы из книги Женя мне давал читать, мне это было интересно.
К 70-летию Николаевского Государственного Музыкального училища в областной газете «Южная Правда» в 1970 году была опубликована статья Жени, в которой был использован материал из главы его книги о Н.Н. Аркасе. Я помню эту главу.
Теперь остаётся только сожалеть, что очень интересная Женина книга не была опубликована. В книге к 100-летию НГМУ помещена статья Жени от 1970 г. В переводе на украинский язык ( прилагаю копию этой статьи ). В этой же книге в разделе «Из истории отдела струнных инструментов», отдела, на котором Женя проработал 15 лет, отмечено, что «в послевоенный период ряд педагогов способствовали всестороннему развитию нашего отдела...скрипач Евгений Фишов, эрудит с историческим и музыкальным образованием. Он заложил в музыкальных школах города такую основательную базу, которая плодотворно и постоянно питала струнные классы училища в 60-70 годы. Из его класса вышли солист прославленного «Башметовского» оркестра Г.Фрейдин, артист Государственного Академического симфонического оркестра СССР В.Топоров, Профессор Дальневосточного Института Искусств Ф.Кальман, заведующий струнным отделением Тернопольского музыкального училища А.Татаринцев и многие другие.» Кроме Татаринцева, все эти музыканты учились у Жени все годы, начиная музыкальной школой и вплоть до окончания музыкального училища.
Ещё одна книга была написана Женей в Николаеве- монография о замечательном скрипаче и дирижёре-чешском музыканте И.И. Карбульке, который был директором Николаевского Императорского музыкального училища с 1907 по 1921г. и возглавлял много творческих коллективов, добившись высокого исполнительского уровня. Он воспитал плеяду талантливых скрипачей и среди его учеников был скрипач , который стал выдающимся педагогом в Одессе- профессор П.С.Столярский. К большому сожалению, весьма познавательная монография о
И.И. Карбульке осталась никому неизвестной, так как Женя её тоже не опубликовал.
Много лет работая рядом с Женей, я вроде бы не запомнила, чтобы он когда-нибудь болел, не был на работе, оставался дома. Так и в тот день он ушёл утром на работу, но домой после работы не вернулся...
Говорят, что человек остаётся жить, пока память о нём жива...
Женя живёт в памяти его родных, близких ему людей и в благодарной памяти его учеников.
Педагог НГВМУ
с 1961 по 1997 год
Софья Годович- Коган
( пианистка и музыковед )